Когда весной 2003 года американские бронированные кулаки при поддержке войск своих союзников по «антитеррористической коалиции» словно нож масло прорезали оборону быстро разбежавшейся иракской армии, основным препятствием на пути колонн союзников к вожделенной цели — Багдаду — стала река Евфрат. Единственный путь на другой берег пролегал по большому мосту, которому американское командование присвоило кодовое обозначение «Объект «Пич». В переводе с английского «Peach» означает «Персик», либо, на сленге, «красотка»; ну а что уж подразумевали тогда янки — не совсем понятно. Но вскоре, однако, «персик» превратился в настоящий «кактус», едва не стоивший Вашингтону множества человеческих жизней и десятков единиц бронетехники — в течение 24 часов батальонная оперативная группа 3–69 из состава группировки сухопутных войск США удерживала подходы к мосту и сам мост, постоянно отражая контратаки иракских бригад, в которых участвовало, по данным американцев, до 8000 солдат и офицеров противника, а также до 70 танков и боевых бронированных машин. Данный бой был признан командованием группировки союзных войск в Ираке «крупнейшим наступательно-оборонительным сражением» в ходе иракской кампании. Впрочем, «сетецентрическая» стратегия не принесла в данном случае никакой пользы. Все решили хорошая подготовка солдат и офицеров, а также достаточно большой запас боеприпасов и высокая точность стрельбы.
Ряд знакомых с советской военной историей американских журналистов даже поспешили назвать этот бой «встречным сражением бронетанковых частей, сравнимым со сражением под Прохоровкой на советско-германском фронте». Конечно, это уже перебор, но бой был действительно жарким и оказался весьма большим и неприятным сюрпризом для американских военнослужащих, привыкших к легким победам, одержанным ими без вступления непосредственно в огневой контакт с войсками противника.
Вначале так было и в Ираке: длинные колонны «абрамсов»

и «брэдли» (БМП «Bradley»)

3-й пехотной дивизии американской армии уже две недели, практически не встречая сопротивления, катились по хорошим автобанам Ирака, неуклонно приближаясь к конечной цели — столице низвергаемой в пучину хаоса страны. Большой мост через Евфрат находился в 30 милях (около 55 км) к юго-западу от Багдада. Командованием была поставлена задача захватить мост и удерживать его до подхода основных сил союзников, не давая противнику возможности разрушить его.
В дело вступила разведка — ее офицеры, буквально вдоль и поперек изучившие фотографии, полученные с помощью спутника-разведчика (заявленная разрешающая способность — 1 метр), выдали свое резюме — мост находится без охраны, войск противника поблизости нет.Однако подполковник Рок Марконе, командовавший тогда оперативной группой 3–69, был не так уж уверен в этом. Он решил провести свою собственную разведку.
«Полученная нашими разведчиками картина оперативной обстановки была просто ужасной, — вспоминал позднее Рок Марконе, ставший преподавателем в Государственном центре сухопутных войск США в г. Форт-Ирвин, штат Канзас. — Я твердо знал: около моста есть иракские солдаты, но я не знал, сколько их там и какие укрепления они построили. Так что мы начали классическое сближение с противником и должны были скоро войти в непосредственный огневой контакт».
Фактически же улицы близлежащего города, пальмовые заросли и оросительные каналы вокруг моста были сплошь буквально набиты иракскими войсками. Они скрывались в разветвленной сети траншей, бункеров и укрытий. А от американских разведывательных суперсовременных спутников они прятались, используя всего лишь обычные, классические способы маскировки (камуфляж и т. п.), а также просто просчитывали режимы полета спутника и в моменты его появления из-за горизонта умело прятались. Помните, как это делали террористы в голливудском блокбастере «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом в главной роли сотрудника одной из служб американского разведывательного сообщества?

Основной вывод, который сделали в Пентагоне, заключался вкратце в следующем — батальонная оперативная группа двигалась к мосту настолько стремительно, что обогнала разведслужбы!
При этом надо отметить, что в Ираке американские войска были оснащены самыми новейшими системами разведки и электронного управления. Так, например, подразделения и соединения сухопутных войск имели на вооружении систему боевого управления «Блю Форс Трэкер» , с помощью которой командиры подразделений могли получать постоянно обновляемую информацию о местоположении войск противника и своих войск — последние обозначаются на экране компьютера голубыми иконками, место расположения которых на электронной карте местности постоянно обновляется в соответствии с данными вышестоящих звеньев управления
.
Позиции противника и его войска обозначаются на экране иконками красного цвета, передвигать которые необходимо вручную самостоятельно офицерам разведотделов штабов бригад и дивизий. Они, в свою очередь, получали в Ираке данные о местоположении войск противника, используя разведывательные спутники, беспилотные летательные аппараты и другие средства авиационной разведки. Вот в этом-то, как оказалось, и была скрыта основная причина многих неудач, постигших американских военных во время вторжения в эту страну.
Дело в том, что тогда как голубые иконки «своих» у всех командиров на «боевых» компьютерах двигались одноообразно и показывали одну и ту же оперативную картину, красные иконки «чужих» находились на разных местах — в итоге возникала неразбериха. Причем многие командиры об этом либо вовсе не догадывались или не знали, либо же в горячке боев забывали: видимо, они предполагали, что раз они видят голубые иконки одинаково, то и красные «чужие» у всех на штабных компьютерах находятся на одних и тех же местах.
В закрытом докладе расследовавшем тот инцидент, с которого мы начали рассказ и часть содержимого которого просочилась в прессу, указывалось, что в то время как штаб коалиционных сил, находившийся в Кувейте, имел полную оперативную картину текущего дня, командиры на передовой таковой в большинстве случаев не имели. Одной из причин несовпадения иконок были объявлены программные и иные недостатки архитектуры данной автоматизированной системы боевого управления.
В случае с мостом через Евфрат как раз это же и произошло: на самом высшем уровне командование, как отметили многие эксперты, имело сведения о том, что в районе назначенной цели «Пич» находились войска противника, но командиры на местах на экранах своих штабных компьютеров не видели ни одной красной иконки «чужих» рядом с этим мостом. По радиосвязи же никто разведданные не вносил и тактическую обстановку не менял. Вот так!
Офицер разведотдела 3-й пехотной дивизии подполковник Шон Уид подтвердил впоследствии данные выводы экспертов, заявив даже в интервью одной американской газете, что замедление прохождения информации о противнике сверху вниз чрезвычайно негативно сказывалось на оперативности принятия командирами подразделений и частей решений. Он, в частности, подчеркнул: «Для того, чтобы получить свежие разведданные, нам приходилось останавливать свое движение вперед и с головой погружаться в массивные базы данных». Единственным способом для командира получить последние и точные данные о противнике, об этих пресловутых и неуловимых красных иконках, было остановить войсковую колонну, развернуть лес антенн
и постараться установить связь с терминалом армейской системы мобильной связи MSE . Причем слово «мобильная» здесь явно было лишним, поскольку описанный процесс подключения к общей базе данных мог занять несколько часов. Часто же такие остановки оказывали негативное влияние на весь процесс наступления в целом. Да еще и скорость передачи данных при этом была настолько низкой, что порой командиры за время остановок даже не успевали скачивать необходимую им информацию о противнике вообще. Приходилось втягиваться в бой, как говорится, вслепую.

А потом у группы подполковника Марконе началось самое интересное.
Когда разведчики батальонной группы проводили рекогносцировку местности, определяя кратчайший маршрут движения к мосту, они совершенно неожиданно напоролись на укрывшийся по соседству иракский пехотный батальон. Они тут же вызвали на подмогу вертолеты огневой поддержки «Апач», но когда те прибыли на место, то были встречены буквально шквалом снарядов зенитных пушек, гранатометов и стрелкового оружия. Три вертолета были повреждены. Тут и подоспели на выручку основные силы оперативной группы.Приданная группе рота «абрамсов» пробила брешь в обороне саддамовских войск, и американцы захватили мост, форсировав реку на резиновых лодках под сильным огнем неприятеля. Саперы тут же сняли приготовленные иракцами подрывные заряды, после чего основные силы американской батальонной группы пересекли мост и заняли позиции на противоположном берегу Евфрата.
И тут началась контратака иракцев. Из замаскированных бункеров и укрытий, словно саранча, полезла вражеская пехота, а с расстояния нескольких метров открыли огонь не замеченные ранее и успевшие подойти на помощь новые танки и боевые машины пехоты.
И только тогда поступил-таки первый существенный доклад разведки — данные радиоперехвата содержали следующую информацию: перехвачен приказ бригаде спецназа иракской Республиканской гвардии атаковать позиции противника на подступах к мосту.
Уже позднее выяснилось, что в тот момент на батальонную группу подполковника Марконе иракское командование бросило еще и две отборные бригады Республиканской гвардии. А «наверху» об этом еще ничего и не знали, пребывая, видимо, в уверенности, что в районе моста крупных сил противника нет.

Бывший в тот день в рядах группы 3–69 военный корреспондент Грег Грант (Greg Grant) так позднее описывал произошедшее.
Иракские коммандос атаковали американцев с севера, а еще две бригады — с юга. Тяжелый бой продолжался всю ночь, боеприпасы подходили к концу, а убитым и раненым не было числа.
К утру напряжение спало, и с первыми лучами солнца перед американцами предстала ужасная картина — огромное множество трупов иракских солдат и офицеров, десятки искореженных и сожженных танков, боевых машин пехоты, бронетранспортеров и грузовиков противника.
Подполковнику Марконе на ум пришел лишь один вопрос: «Как такая масса войск и техники могла передислоцироваться из одного пункта в другой незаметно для американской разведки?»
В общем, в то время как американская разведка потеряла несколько бригад иракской Республиканской гвардии, командование иракских вооруженных сил совершенно правильно определило, что данный мост является главным объектом атаки американцев и он также представляет собой наиболее уязвимое звено в обороне самих иракцев. Поэтому, естественно, туда бросили все, что смогли найти поблизости.
Невольно приходится согласиться со словами отставного американского генерала Роберта Скейлза: «Идея «сетецентрической» войны, подразумевающая, что «туман войны» будет рассеян за счет работы созданного в небесах гигантского технологического всевидящего ока стратегического значения, на поверку оказалась провалом, обошедшимся бюджету в сотни миллиардов потраченных зря долларов». Точнее и красочнее и не скажешь — американские генералы обладают воистину качествами настоящих воинов: знания, ум и способность к составлению красочных и емких образов и выражений. Только вот блещут они такими достоинствами почему-то, только уйдя в отставку.

Впрочем, одной из причин того, что американская разведка проморгала иракские бригады в данном конкретном случае, оказалась банальная нехватка авиационных средств разведки, обладающих высокой мобильностью и оперативной гибкостью.
Единственный БПЛА «Предейтор» был зарезервирован в тот день за ВВС и не мог работать по заявкам армейских генералов, а командование группировки американских сухопутных войск располагало в этом районе всего лишь одним разведывательным БПЛА типа «Хантер», который должен был покрывать территорию в несколько сотен квадратных километров!
Однако многие американские независимые эксперты склонны считать эту причину обычной отговоркой американского военного командования и попыткой свалить все неудачи на банальную нехватку средств, которую-де весьма просто исправить — надо только выделить больше денег на закупку большего количества ВВТ. На самом деле все не так просто, как кажется на первый, неискушенный, взгляд.
Ведь в те дни в небе Ирака находилось достаточно большое число других авиационных средств, способных вести практически все виды разведки и наблюдения. Среди них: самолеты системы JSTAR и десятки оснащенных специальным оборудованием самолетов А-10 «Тандерболт» и F-16 «Файтинг Фалькон» (в основном это — подвесные контейнеры для ведения фото- и радиоразведки и т. п.) из состава военно-воздушных сил США, а также их союзников. Так где же все они были в тот день?
Ответ прост — практически все они «утюжили» небо над западной частью Ирака, выискивая «скады», чтобы те не могли быть запущены в сторону Израиля. Американское военно-политическое руководство очень сильно опасалось любого повода, который позволит Израилю вступить в войну против слабеющего Ирака. Произойди это, и весь арабский мир бросился бы оказывать всемерную помощь Багдаду, а некоторые наиболее горячие головы могли даже и решить вступить в войну. Последствия таких действий не брался предсказывать ни один специалист.
Удержать Тель-Авив от агрессивных действий — это дело, конечно, благое, но зато американцы вынужденно бросили своих собственных солдат, заставив последних полагаться лишь на собственные силы.
Впрочем, и многочисленные сенсоры оказываются бесполезными, если противник активно прибегает к простой военной хитрости: использует для передвижения невоенные средства транспорта или движется пешком, переодевшись в мирного дехканина.

Одним из высокопоставленных генералов, которые с неподдельным интересом и энтузиазмом взялись за тщательное изучение всех обстоятельств и причин «непорядка», возникшего при захвате объекта «Пич», был бригадный генерал Дэвид Фастабенд, исполнявший в те годы обязанности заместителя директора Центра перспективных прогнозов армейского командования по вопросам учебно-боевой подготовки и разработки доктринальных положений.
После определения причин, едва не приведших к уничтожению американской батальонной оперативной группы, он по собственной инициативе провел моделирование аналогичной ситуации, но уже применительно к тем образцам ВВТ, которые созданы для СВ США в рамках программы «Перспективные боевые системы». В частности, речь идет о таких войсковых формированиях нового типа, как бригады «Страйкер», оснащаемых новыми одноименными боевыми бронированными машинами, а также другими высокотехнологичными образцами ВВТ и сопутствующими системами «хай-тек» класса. По его словам, подобной экстраординарной ситуации, с которой я начинал данный материал, с этими соединениями ни разу в процессе долгих «военных игр» так и не возникало. Но «Страйкер» — это по большому счету только мощные и хорошо слаженные «кулаки». Для хорошей работы им нужны зоркие «глаза» и чуткие «уши». Таковыми, по замыслу американских военных, должны бы стать многовидовая тактическая система радиосвязи JTRS (Joint Tactical Radio System)
и тактическая информационная сеть WIN-T (Warfighters Information Network — Tactical). Они должны обеспечить командирам различных звеньев возможность высокоскоростного обмена данными, а также связать высокоскоростными «сетями» все штабы в единую боевую информационную паутину, что так и не было осуществлено в ходе последней иракской кампании. Эти две программы суммарной стоимостью около 35 млрд. долларов были предложены Пентагоном для реализации на практике в начале нового века. Но пока от них по большому счету нет никакой реальной пользы. Но зато обе программы вышли из временных и стоимостных рамок.
В этой связи вспоминается эпизод из кинофильма «Батальоны просят огня», где герой Николая Караченцова кричит радисту: «Ты меня «ромашками» не корми! Ты мне связь давай! Связь!» Получается, что разрекламированные на весь мир высокотехнологичные американские войска в условиях иракской полупустынной местности, в удалении от оборудованных мест базирования и снабжения оказались в таком же беспомощном положении, что и их предки в годы Второй мировой войны. Данное положение дел невольно наводит на размышления определенного рода.
Интересно, что еще в 2002 г. в одном из исследований, проведенном специалистами известной корпорации RAND по заказу американских военных, говорилось следующее: «Вполне вероятно, что в будущем противник сможет создать технику или разработать методику для осуществления активного и эффективного противодействия нашим высокотехнологичным разведывательным системам, что позволит его войскам действовать более скрытно, успешно ведя при этом радиоэлектронную войну. Принимая данное обстоятельство во внимание, можно предположить, что эффект от «сетецентризма» в действительности может оказаться не столь положительным, сколь отрицательным, и вполне реально может привести к снижению уровня знаний и компетенций и к дезориентации командиров на поле боя».