Обновлённая версия:
А как мы вот сейчас можем тут сказать, можем что-то показать. Не это сегодня главное. Надо еще подумать - а что показывать. (о переговорах по Югославии)
А кого обвиняют в коррупции? Меня? США? А чего это они вдруг проснулись?
А мы еще спорим, проверять их на психику или нет. Проверять всех! (о депутатах Госдумы)
Бабушка с дедушкой вместе зашли в кабинку. Интересно, а как же дедушка может без бабушки? Кто же ему даст команду?
Без Черномырдина Мамай по стране прошел. Срубили сук, на котором сидели.
Братья, как доходит до дела, так они еще придут сами.
Были у нас и бюджеты реальные, но мы все равно их с треском проваливали.
В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, а зато завтра приобретешь, и как следует.
В совете директоров многие участвуют - представители государства, акционеры, так что это орган такой - советывает. (о совете директоров "Газпрома").
В харизме надо родиться.
Важнейший итог петровских реформ - создание благоприятных условий для западных деловых людей.
Вас там туда...
Вас хоть на попа поставь или в другую позицию - все равно толку нет.
Весь мир сейчас идет наоборот.
Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.
Вообще, странно это, ну просто странно. Я не могу это еще раз, я не знаю и не хочу этого. Это не значит, что нельзя никого. Ну, наверное, кого-то, может быть, и нужно, кого-то вводить, кого-то выводить.
Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство.
Вот Михаил Михайлович - новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви.
Вот мы там все это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазером.
Вот что может произойти, если кто-то начнет размышлять.
Впервые за многие годы отмечено сокращение сброса поголовья скота.
Вряд ли должность определяет или дает мне какой-то вес. Ну куда же еще больше нужно человеку, который все уже прошел, все многое знает в этой жизни. Многое знаю. Может, даже лишнее. Вот это слишком все прямолинейно и перпендикулярно, что просто мне неприятно лично.
Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.
Все те вопросы, которые были поставлены, мы их все соберем в одно место.
Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.
Вся моя молодость прошла в атмосфере нефти и газа...
Второй канал государственный стопроцентно, но иногда такое выдает, что хоть глаза не открывай. Тяжеловато смотреть, тошнит порой, но смотришь, куда деваться.
Вчера Шумейко был с нами, сегодня оказался там, завтра окажется еще в одном месте…
Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто.
Вы там говорили, а нам здесь икалось, но я и к этому отношусь нормально.
Вы что же, считаете, что я сам себе лиходей здесь или лиходействую в своей стране?
Геннадий Андреевич, ну зачем вы так? Не расчленяли и никто не расчленит! (укор в адрес Г. Зюганова)
Говорят: даешь эмиссию триста тридцать триллионов рублей. Экономике нужен кислород. Как раз наоборот. Это не кислород. Один раз дыхнешь, а потом только останется дрыгнуть. Ногами.
Да вы знаете - вот это вот я читаю, слушаю, уже просто теперь не обращаю внимания. Такое впечатление, что Черномырдина все хотят куда-то устроить. С чего бы это?
Да и я вон в своем седле премьерском - только ветер в ушах.
Да такие люди, да в таком государстве, как Россия, не имеют права плохо жить!
Два еврея схватились. Вся страна будет наблюдать этот балаган. (о битве двух олигархов Б. Березовского и Ю. Гусинского летом 1999 г.)
Депутаты все высказались, чтобы я шел. Избирался, точнее.
Для меня там проблем нету ни с кем. Я встречаюсь с руководителями... и с послами, и с теми, и с другими, но я публично не кричу. А мне и не надо. Я и так два слова скажу...
Его реакция, она всегда, увидим, будет этот или не будет. Если не будет - значит, такая реакция. Если будет - то никакая реакция. (о Примакове)
Если Единство и Вся Россия прекращают сразу, то для нас требуется время.
Если не будет продвижения, меня без моего согласия уволят. Не уволят, а выгонят. (о переговорах в Югославии)
Если он как Лесин - это один вопрос, а если он как министр - так, наверное, делать... делать... Тем более там прописано такое, что уму непостижимо. (об участии Михаила Лесина в деле "Медиа-Моста")
Если я еврей, чего я буду стесняться? Я, правда, не еврей.
Если я не знаю, в каком контексте говорил президент, наверняка, выдержку, которую зачитали... Надо понять, что это было до того, он сказал еще, после того сказал, только тогда можно уяснить, что это за треугольник и что он имел в виду.
Естественные монополии - хребет российской экономики. Этот хребет мы будем беречь как зеницу ока!
Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела.
Заболел, кашляет еще раз по-всякому. Но президент есть президент.
Знаю, что можно, и знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно. Вот поэтому сегодня и выбрал такой путь.
И кто бы сегодня нас не провоцировал, кто бы нам ни подкидывал какие-то там Ираны, Ираки и еще многое что - не будет никаких. Никаких не будет даже поползновений, наоборот, вся работа будет строиться для того, чтобы уничтожить то, что накопили за многие годы.
Изменений, чтобы дух захватывало, не будет. Иначе, чтобы кому-то что-то делать, нужно будет у другого взять или отобрать.
Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы еще им поаплодируем. Но другое дело - Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить - не ходи! А пошел - отвечай. Если не умеешь… И мы доживем! Я имею в виду Конституцию.
Когда моя... наша страна в таком состоянии, я буду все делать, я буду все говорить...
Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше.
Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим.
Кто-кто раньше хорошо жил? Повторите. Встаньте! Кто это там встал? Макашов? А-а, ну вы-то жили, конечно …
Курс у нас один - правильный.
Лично для себя я принял решение и я никогда в этом себе, как говорится, не ловчил и не ловчу. (о переходе в Единство)
Миссия МВФ уехала, и все сразу в панику - почему, за что? На кого обиделись? Слушайте, они всегда уезжают, и приезжают. Но когда ведется такая работа в жестком режиме - они не уедут! Не уедут. Или уедут, а на следующий приедут. Или прилетят, будем так говорить. Это очень важный момент. Ну, это мое мнение. Я так считаю. Думаю, здесь надо. Один плюс - минус роли не играет. Абсолютно никакой. Только в положительном плане.
Мне как-то самому неудобно говорить, чем я стал новее. Увидите еще, подождите, дайте разогреться.
Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу.
Много денег у народа в чулках или носках. Я не знаю, где - зависит от количества.
Многое может сбыться. Сбудется, если не будем ничего предпринимать.
Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа.
Мы впервые увидели человека здесь, в бюджете.
Мы всегда можем уметь.
Мы выполнили все пункты: от А до Б.
Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит.
Мы еще раз говорим: пять лет работы, наверное, меня чему-то жизнь научила в этой части.
Мы еще так будем жить, что нам внуки и правнуки завидовать будут.
Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.
Мы не однодневки, не одноразовые.
Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали - масла не стало. Потом яйца нажали так, что их тоже не стало.
Мы продолжаем делать то, что мы уже много наделали.
Мы с Вами еще так будем жить, что наши дети и внуки нам завидовать станут!
Мы сегодня как раз переживаем тот период, когда начинают, как говорится, ссылки делать. Когда говорят, там, жиды, бей жидов.
Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень видно.
На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.
Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь.
Надо делать то, что нужно нашим людям, а не то, чем мы здесь занимаемся.
Надо же думать, что понимать.
Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?
Нам в жизни повезло, что это, по сути дела, историческое время выпало на нашу долю. Радуйтесь!
Нам никто не мешает перевыполнять наши законы.
Народ пожил - и будет!
Наш президент - он уже, по-моему, лет пять или десять денег в глаза не видел. Он даже не знает, какие у нас деньги.
Наша непосредственная задача сегодня - определиться, где мы сегодня вместе с вами находимся.
Не могу себе дальше представлять, что можно так же работать дальше.
Не только противодействовать, а будем отстаивать это, чтобы этого не допустить.
Не только противостоять, а будем отстаивать это, чтобы этого не допустить.
Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче!
Нефтяников надо разжать. Нефть - это кладовая, это золото, это все сразу, где отдача идет.
Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту.
Никак еще не могу это для себя понять. Где я? Куда я попал? (на встрече с журналистами в Госдуме 18 января 2000 г.)
Никто, наверное, не подумает, что Черномырдин занимается охотой ради мясных дел. Нет, Боже упаси, Боже упаси!
Но если говорить о сегодняшнем заседании, то я дал бы конечно, удовлетворительную оценку. Я других оценок вообще не знаю.
Но пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.
Но я не хочу здесь все так, наскоком: сегодня с одним обнялся, завтра с другим, потом опять - и пошло - поехало. Да, так и до панели недалеко…
Ну кто меня может заменить? Убью сразу... Извините.
Ну что нам с ним объединять? У него кепка, а я вообще ничего не ношу пока. (о Лужкове)
Ну, не дай бог нам еще кого-то. Хватит. От этих тошнит от всех. Наших людей, я так понимаю. И вас тоже, наверное. Я же вижу по глазам, вас же тошнит.
Ну, Черномырдин говорил не всегда так складно. Ну и что? Зато доходчиво. Сказал - и сразу все понимают. Ну, это мой, может быть стиль. Может, я не хочу сказать, что самый правильный, но очень понятный и доходчивый. А это нужно сейчас.
Он ястреб. Даже и не ястреб - слово-то для него это слишком большое, это не для него. Туповатый ястреб - вот это ближе к делу. (о Зюганове)
Очень обидно, когда вас (Явлинского - прим.) волнует не дело, а тело ваше!
Пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.
Переживем трудности. Мы не такие в России, россияне, чтобы не пережить. И знаем, что и как надо делать.
Помогать правительтву надо, а мы ему - по рукам, по рукам, все по рукам... Да еще норовим не только по рукам, но и еще куда-то. Как говорил Чехов.
Посты вице-премьерские в такое время, как наше, - это все равно, что столб, на котором написано: Влезешь - убьет!
Правильно или не правильно - это вопрос философский. (о Балканском конфликте)
Правительство - это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком.
Правительство в отставку? У кого руки чешутся - чешите в другом месте!
Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю - грешны, занимаемся. Но плохо.
Представлять Анатолия Борисовича нет необходимости. Все его знают, кто не знает - узнает. (о Чубайсе)
Привлекайте хоть самого Господа Бога! А его и надо, говорят, иногда спрашивать… И надеемся, что правительство решит эту проблему.
Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги.
Пусть это будет естественный отбор, но ускоренно и заботливо направляемый. (об увольнениях членов правительства)
Работающий президент и работающее правительство - так это ж песня может получиться.
Рельсы мы за шесть лет проложили, теперь дело за локомотивом. И чтобы рулевой был… с головой. Чтобы не вагоны им двигали, а он их тащил.
Реформы в России - это не автомобиль. Захотел - остановился, захотел - вновь сел и поехал! Так не бывает!
Россия со временем должна стать еврочленом.
Рубль при мне обвалился? Вы что, ребята? Когда же вы это успели все? Наделали, значит, кто-то чего-то, теперь я еще и рубль обвалил!
С сюрреализмом надо кончать, так чтоб дух захватывало!
Сам я не слышал, но говорят, Лужков на днях назвал меня политическим пенсионером. А он кто? Дед обычный.
Сегодня им один не понравится, завтра другой... То им черный, то им кудрявый, то им рыжий, то им сивый... Ну что это за подход? Можно перекрасить всех - ума тут не надо.
Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пятьсот каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Все это происки!
Стоит только Чубайсу рот открыть, ему тут же насуют, будьте любезны.
Страна не знает, что ест правительство.
Страна у нас - хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем.
Там простых решений нет, там по Косово не все понятно, как говорят, чтобы на тарелочке все поднести. Надо не изолировать сербов,но и не усиливать.
Тут у многих, между прочим, лежит. Ну и пусть лежит. Вот у тебя лежит? Ну, значит, он тебе не нужен, ну если нет нужды его использовать.
У меня к русскому языку вопросов нет...
У меня приблизительно два сына.
У нас еще есть люди, которые очень плохо живут. Мы это видим, ездим, слышим, читаем.
Умный нашелся! Войну ему объявить! Лаптями! Его! Тоже! И это! Сразу как это все! А что он знает вообще! И кто он такой! Еще куда-то и лезет, я извиняюсь.
Хотели как лучше, а получилось как всегда.
Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?
Черномырдину пришить ничего невозможно.
Что говорить о Черномырдине и обо мне?
Что я буду втемную лезть. Я еще от светлого не отошел.
Это был самый важный год для президента. Многое для него открылось, многое открылось и для страны.
Это не политики, это... Ну, не буду говорить, а то зарыдают все сразу.
Это не тот орган, который готов к любви.
Это отрезвило кое-кого, в том числе и там, кого и напугало, далеко не просто.
Этот призрак... бродит где-то там, в Европе, а у нас почему-то останавливается. Хватит нам бродячих.
Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно. (о влиянии бизнеса на политику)
Я в своем седле премьерском - только ветер в ушах.
Я говорю это, как человек, которому и просто, и который знаю и не очень понимаю, я это не только и, это непозволительно и части любого человека, так, или группы.
Я готов и буду объединяться со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку!
Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех - и белых, и красных, и пестрых. Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и еще кое-что.
Я далек от мысли...
Я далек от того, что сегодня нет замечаний, что сегодня нет проблем. Я, может быть, их бы больше сегодня сказал. Я еще раз просто одно: давайте говорить на нормальном языке!
Я же вижу по глазам: вас же тошнит...
Я могу работать с Селезневым, но с членами отдельными - я их в упор видеть не могу.
Я не дипломат. И не собираюсь быть дипломатом. И то, что мы достигли договоренности - абсолютно недипломатическим путем. Абсолютно. (о Балканском конфликте)
Я не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя, я извиняюсь за слово. И мордобой-то опять не они же бы, не их же! Если бы их бы там навесить - это бы с удовольствием! А те мордобой-то, в мордобое люди же бы участвовали: народ как всегда.
Я не могу сказать, что это в Москве, я могу сказать, что в Москве.
Я не понимаю, чем мы так провинились перед Богом, Аллахом, Буддой и остальными...
Я с молодых лет... всегда работал первым лицом.
Я счас скажу и по другим, там не только Зюганов, но и туда ездили Немцов, и не поймешь с чем.
Я тоже несу большую нагрузку. И у меня тоже голос сел. А я ведь даже вчера не пил. И другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал.
Я, например, не почувствовал, что к нам какая-то вот есть… вроде бы нас оставить один на один, что бы у нас было… что бы они хотели, чтобы у нас было плохо. Они переживают, они волнуются. (о миссии МВФ)
З.Ы.- Если что-то было, я не виноват